Юрий Бирюков: «Кто же это выдержит, если в окружении приходится жрать мышей и сусликов?!»
Ирина КОПРОВСКАЯ, «ФАКТЫ»
26.07.2014
После того как известный волонтер открыл правду о происходящем в зоне АТО, военные ему открыто угрожают: «Болтай-болтай. Пуля тебя найдет»
газета «ФАКТЫ» рассказывали о том, как из окружения были выведены 80 тяжелораненых десантников. По официальной версии, бойцы украинской армии, пребывающие в плотном кольце окружения возле села Марьинка Донецкой области, были спасены благодаря удачному плану командования. Однако колонну БТРов с ранеными из «котла» (так называют место, где наших солдат уже 11 суток заливают минометным огнем) вывел известный волонтер Феникс, 39-летний киевлянин Юрий Бирюков. Он нашел на новейшей спутниковой карте узкую, неизвестную противнику тропу. Погрузив в свой пикап снайперов и пулеметчика, Юрий обманул боевиков и прорвался сквозь «коридор смерти».
После этого Феникс лично отвез самых тяжелых раненых в Николаевский военный госпиталь. Там его поймали местные журналисты, и Юрий на эмоциях выплеснул им правду о войне. О том, что в штабе АТО есть предатели (и это на днях подтвердил глава СБУ Наливайченко), сливающие врагу информацию, а потом осознанно отправляющие украинских солдат в расставленные противником засады.
Десятиминутный ролик откровений Феникса взорвал Интернет.
Мы встретились с Юрием в Киеве, куда он приехал на несколько дней, чтобы в очередной раз загрузить фургоны военным снаряжением, продуктами, медикаментами, закупленными на пожертвования подписчиков странички его фонда «Крылья Феникса» в «Фейсбуке», а затем снова повести колонну с гуманитарной помощью на передовую.
— Ты уже не скрываешь, что ездишь с оружием и, находясь в зоне боевых действий, сражаешься плечом к плечу с десантниками.
— Без оружия там нельзя. У меня охотничий карабин, сделанный из автомата Калашникова. Имеется разрешение, все легально. Когда въезжаем в зону АТО, у меня на груди висит граната. Чтобы, если вдруг что, в плен не сдаваться. Однажды была ситуация, когда реально рука уже потянулась. Я как раз прочел, что сепаратисты «отжали» инкассаторские машины «ПриватБанка» и гасают на них. И тут нам навстречу четыре инкассаторские машины! Внутри все сжалось, скукожилось, за чеку схватился… А это наши ехали! Отняли машины у террористов.
— Видела фотографию спасенного тобой парнишки из «котла». Половина туловища обгорела, весь в бинтах. Кушает мороженое и смеется.
— Юра, 19 лет. Он тогда под анестезией был. Я купил ему мороженое, и у него началась истерика. Он ведь там, в «котле», умирать приготовился. И вдруг его из этого ада вытащили. Причем о том, что будут вывозить, он узнал за пять минут до начала погрузки в БТРы. Мы же никому ни слова. Чтобы не слили информацию, чтобы парней не погубили… Когда тропу нащупали, по рации сказали находящимся в окружении бойцам кодовые слова, и те сразу давай раненых грузить.
Всю дорогу до госпиталя Юра истерил. Ему страшно было, ведь вдоль дороги лесополоса. А это значит, что там, в зеленке, сидят снайпера. Парни не понимают, что это уже мирная зона. У них после всего пережитого мозги набекрень. Юра постоянно вздрагивал, смыкал меня: «Смотри, машина от лесополосы отъехала… Смотри, там дым на поле…»
— В «котле» сейчас находится большое количество бойцов украинской армии. Ты своими глазами видел, что там творится.
— Половина ребят уже продиктовали по телефону родным завещания. Их медленно, но методично убивают. Каждый день есть погибшие. Находясь на территории Российской Федерации, противник видит наших солдат, как на ладони, контролирует каждый их шаг. Если россияне захотят положить наши бригады, на это уйдет максимум минут десять. А пока, поливая ракетным огнем, просто держат в тонусе.
Однако наши тоже воевать умеют — в одной точке не сидят. Разошлись по высотам, окапываются в ракушняке. Вот, глянь на фото. Видишь, какой грунт? Каменные плиты. Ребята вгрызаются в них руками, ногами, лопатками, кирками… Строят блиндажи, а, по сути, бомбоубежища. Только так можно защититься от «Града».
— Какая ситуация с водой и продуктами? Туда ведь невозможно подвезти провизию: российские спецподразделения каждую ночь минируют дорогу.
— С водой проблем нет — рядом озеро. Прямо из него и пьют. Раньше россияне «помогали» рыбу добывать, и наши уху варили. Промазал миномет, в озеро херанул — рыба всплыла. Но, говорят, последние два дня не всплывает. Переглушили уже всю рыбу в озере. Теперь наши сидят на сухпайках. Закончатся сухпаи, останутся суслики. Это — война! Надо выжить. И сусликов жрут, и улиток, и мышей…
Вчера по тропе, которую нашел спутник на моем смартфоне, в «котел» пришло подкрепление — 89 бойцов. Жаль, что техника по этому коридору пройти не может… А ночью 26 человек выбрались по той же тропе. Их сразу на допросы вызвали, дескать, оставили позицию без приказа! И пофиг, что все ребята раненые! Да еще тащили на себе товарищей. Их неделю гатит тяжелая артиллерия. Там все контужены — поголовно, некоторые уже по второму, по третьему кругу.
Предвидя такой поворот событий, я подстраховал хлопцев — благодаря умному совету знакомого подполковника. В армии как? Получил приказ от руководства: занять высоту. Занял и не имеешь права оставить, пока не получишь другой приказ. За исключением случая, если пришлешь доклад в штаб, где объяснишь: мол, больше нет сил держаться. Несколько дней назад ребята по спецсвязи отправили в штаб письменный доклад о том, что боеприпасов нет, что техника разбита… Дескать, просим ваших указаний: что делать с ранеными? Ответа не последовало. А это дает право командиру принимать решение самостоятельно. Вот он и решил эвакуировать раненых. Так что статью «Дезертирство» пришить будет трудно.
— О дезертирстве. Подозреваю, что при текущем положении дел в армии оно явно присутствует, однако об этом тоже молчат.
— Когда мы продумывали, как вывезти раненых из «котла», первая идея была — пойти в лоб грубой силой, — говорит Юрий. — У нас в 79-й бригаде в основном БТРы, а тут нужны танки! И много. Рядом с нашим лагерем базируется механизированная бригада. Я приехал к ним: «Дайте танки. Реально позарез нужны». Говорят: «Юр, тебе? Да не хрен делать… Вон три танка стоят. Только экипажи найди, потому что танкистов нет. Сбежали».
И мне даже трудно их в этом упрекать. Кто же такое выдержит? Помнишь случай под Амвросиевкой, где погибли 19 человек? Бойцы трое суток докладывали, что на них наводят «Грады», что летают беспилотники и вот-вот откроют огонь. Передавали координаты своему комбригу: куда зашли «Грады», где стоят установки. И знаешь, что ответил командир? «Поднимать ради вас авиацию слишком дорого».
Командование просит не выносить мусор из избы, чтобы «не подрывать веру в армию и в патриотизм». Но генералы не могут понять, что наша армия выстояла и до сих пор держится только благодаря всплеску патриотизма народа и работе волонтеров.
Ребята звонят мне из «котла» и говорят: «Юра, мы здесь стоим, потому что знаем: когда нас привезут в морг, ты о нас позаботишься». Они со мной уже прощаются. Диктуют телефоны жен и родителей. Один умудрился дать еще и номера двух любовниц. Так у него и позывной такой — «Ромео»! Я говорю: «Ну ты, б… ь, озверел! А он: «Я уже ничего не могу для них сделать. Позаботься ты, пожалуйста». Куда я денусь? Буду заботиться и об их женах, и о любовницах…
— На следующий же день после твоего шокирующего интервью в штабе АТО неожиданно обнаружили троих предателей.
— Три человека — это капля в море, их арест не изменит ситуацию в целом. Расскажу конкретный пример. Село Дмитриевка на границе Донецкой и Луганской областей. Была поставлена задача: занять данный населенный пункт и укрепиться в нем. Командование 79-й бригады разработало операцию, передало план в штаб АТО на утверждение. А в штабе операцию зарубили. По странному стечению обстоятельств через три дня блокпосты и укрепрайоны сепаратистов в этом селе были поставлены точно по карте, которую готовили наши офицеры. Я лично видел фотографии, наложил их на наш план. Точь-в-точь! Те, кто слил карту, даже не заморачивались, чтобы хоть что-то изменить.
А регулярные расстрелы наших колонн? Нужно понимать, что минометный обстрел требует наведения. Это достаточно кропотливая артиллерийская работа. Для того чтобы навести артиллерию, требуется, чтобы на заранее выбранной (!) подготовленной позиции сидел наводчик и ждал приближения колонны. Потом, когда начинается обстрел, наводчик по радиосвязи корректирует своих: «Возьмите на два градуса правее, а теперь на полградуса левее». То есть обстрелять колонну случайно нельзя.
Или выходит колонна — и нарывается на фугасы. Это при том, что ночью прошла разведка, проверила обочины — фугасов не было. А кто, кроме офицеров из штаба АТО, знал, что утром там пойдет колонна? Однажды я приехал с очередным грузом в лагерь, смотрю: у ребят глаза странно круглые. Спрашивают: «Ты оттуда ехал?» «А откуда еще? — удивляюсь. — Дорога-то одна». — «А за тобой военная колонная шла?» «Ну, шла. Я ее в зеркало видел». «Ты в рубашке родился, — говорят. — Колонну только что разбомбили…»
Я потом просмотрел запись на видеорегистраторе. Увидел фугасы, над которыми проезжал. Они прямо на дороге лежали — замаскированные. Фугас — не мина. Это заложенный заряд, который приводят в действие с помощью радиоуправления. На мою гражданскую машину фугас не тратили. Потому что знали: следом за мной едет колонна с боеприпасами. Вот ее и подорвали.
— Я так понимаю, все, о чем ты рассказал, лишь верхушка айсберга.
— На том участке, где сейчас ведутся жестокие бои, вообще не контролируется граница. Поэтому боевики безо всяких проблем пригоняют сюда технику и боеприпасы. Половина моих (бойцы 79-й николаевской аэромобильной бригады, которую лично опекает Феникс. — Авт.) в зоне АТО не числится. Полученные ими ранения фиксируют как «результат небрежного обращения с оружием». А из госпиталя многих выписывают с диагнозом «острая респираторно-вирусная инфекция».
— Почему так?
— Не надо платить солдатам за участие в АТО, а это три тысячи гривен в месяц.
— Но и ты, и многие другие помнят о наших защитниках. Люди отдают бойцам последнее. Что сейчас нужнее всего?
— В списке приоритетов на первом месте сигареты. Там, на фронте, все нервные. Рука постоянно тянется за сигаретой, а если они заканчиваются… Были случаи, когда бойцы приходили к командиру со словами: «Или дай мне сигарету, или я сейчас разворачиваюсь и ухожу отсюда. У меня чердак сносит! Мало того, что по мне «Градом» работают с утра до ночи, так еще и курить нечего».
На втором месте — носки и трусы. Белье негде и нечем стирать. На третьем — кофе, чай. Консервированные фрукты — да! А еще лучше купите в аптеке витамины — почти у всех бойцов авитаминоз.
— У штабных офицеров такой проблемы точно нет. Один боец рассказывал мне, как в Изюме военачальники каждый вечер жарят шашлыки, а солдат отправляют на передовую вообще без продуктов.
— Однажды мы с бойцами вернулись с задания. По дороге еще «сепов» (сепаратистов) захватили, привезли в багажнике. Такая классная поездочка была! И мы, усталые, чумазые — премся завтракать в офицерскую палатку. Думаем, что нам, героям, можно. Внутри палатки красота: столики, стоят повара, наливают горячее… Овощи нарезаны, красиво так все оформлено. Сажусь за стол, а мне: «Брысь отсюда! Генералы приехали, для них накрыли». Не понимаю я этого идиотизма. В нашей бригаде офицеры едят со всеми. Из одного котла.
Наш разговор прерывает очередной телефонный звонок. Короткий разговор. Нажав отбой, Феникс долго молчит. Я вижу, с каким усилием он сдерживает слезы, буквально загоняет их обратно:
— Парень погиб… Там, в «котле». Когда я приезжал в лагерь, он так радовался и картошку нам жарил. Каждый раз. А я ему привозил футболки со смешными надписями…
— Впервые вижу твои слезы. Ты рассказываешь ужасные вещи и в то же время смеешься, ерничаешь. Думала, ты жуткий циник.
— Нарастил толстую кожуру. А иначе никак. На прошлой неделе написал начальнику медицинской части: «Что, мол, привезти?» «Мешки для трупов — сто штук», — отвечает. Потому что в Зеленополье тела собирали в рубашки и в футболки… Долго же я искал эти мешки. Нашел!
— Это правда, что сейчас решается вопрос о твоем аресте?
— Вроде бы хотят оградить меня от общения с прессой и вообще каким-то образом заткнуть мне рот. Боюсь, что не арестуют, а просто пристрелят. Причем свои же. Один полковник сказал мне прямо в лицо: «Ты, Юрчик, езди-езди, болтай-болтай… Пуля найдет». Будет неприятно: многое не успею сделать. Мы только наладили производство «Бастионов» — быстро разворачиваемых систем заграждения. Это НАТОвский стандарт. А у нас по старинке — мешки песком засыпают.
После тех откровений в николаевском госпитале мне назначил встречу министр обороны Украины Валерий Гелетей. Сказал: мол, хочет посоветоваться. А я ему: «И что, готовы выслушать правду-матку?» Я всего и тебе рассказать не могу. Кто знает, может, Гелетей меня услышит и что-то реально изменится?
The Alex Times 